Erady, сказала Каэтан в ответ, интуитивно поняв, что сказал Ломеа. Передавая лембас, она случайно задела его длинные сильные пальцы, оказавшиеся холодными как лёд. Но это прикосновение обожгло её, будто огнём. Странное ощущение…
Девушка поела, наслаждаясь вкусом сладкого хлеба, затем глотнула прохладной родниковой воды с добавлением мирувора из своей фляжки, не переставая думать о том, сколько же тайн скрыто ещё в окружающем мире. Ей довелось коснуться осколков и легенд прошлого, она впитывала все эти осколки, как губка. Она надеялась в будущем стать менестрелем, чтобы выразить в музыке все мысли и чувства, которыми полнилась её юная душа. Жаль, что в последнее время приходится чаще иметь дело с луком, чем с лютней или арфой…Кстати, что это?
Каэтан уловила в завывании ветра новые ноты, прислушалась и прикрыла глаза. Ей показалось, что в воздухе звучали отголоски песни, слышанной ею в Имладрисе. Навсегда запомнились ей эти аккорды, эти переливы, от которых пробегала тёплая дрожь по всему телу от ушей до самых пяток. Это была песнь о Маэглине, о том, чья судьба сыграла с ним такую злобную шутку, что перевернула всю его душу и в конце концов погубила. Но Каэтан скорбела о нём и, слыша рассказ о его юности, даже восхищалась им. Вот и теперь эльфийка, не видя ничего вокруг, вслушивалась в милые сердцу звуки…
Из этого забытья её вывел голос Лариндо. Эльф стоял в дверном проёме (вернее, в том, что от него осталось), ветер развевал его чёрный плащ и такие же чёрные волосы на фоне ночной тьмы. Каэтан вдруг на миг показалось, что он так похож на Маэглина…
До неё не сразу дошли его слова, но, очнувшись, она начала расчищать место у стены, особенно поросшей травой, чтобы постелить туда свой плащ, стараясь не отражать свои эмоции на лице. Затем Каэтан вскочила наверх, на стену, и уселась там, свесив ноги. Мне требуется немного времени для сна. Я ещё немного посижу, погляжу на звёзды… Она глубоко вдохнула и погрузилась в грёзы.

Каэтан совсем не спалось. Она всё сидела и сидела на камне, вглядываясь в рисунок звёзд над головой, разглядывая Анарриму, Валакирку и её любимый Вильварин, Ламбар, Элеммире и Карнил на южной стороне. Взгляд девушки упал на Хеллуин…и задержался на нём надолго. Её манило льдистое сияние этой яркой, но холодной звезды, будто следившей за Каэтан проницательным и колючим взглядом. Не думала, что лёд может так обжигать. И так пронзать насквозь, подобно рассекающему плоть клинку…
Окровавленный ятаган в грязных лапах орка, занесённый над головой, опустился. Его встретили скрещенные кинжалы…но он прошёл сквозь них, как сквозь масло, и не задел даже плоти. Предсмертный крик за спиной…упавшее на покрытую пеплом землю тело. Эльфийка попыталась поразить врага – но безрезультатно, он её даже не заметил, кинжалы рассекали пустоту. Лязг стали и треск пламени догоравших жилищ, она почти ощущала его запах, но лишь как лёгкий, эфемерный, отдалённый привкус в воздухе. Вопли орков и их жертв, трава окрашена кровью…Страх, затем ненависть к этим безжалостным тварям, и наконец, жуткое ощущение желания помочь и бессилия перед лицом смерти…Орки мчались мимо, а иногда сквозь Каэтан, как сквозь призрак, никто на неё не смотрел, её просто не видели и не слышали. Её лицо исказилось от боли и ярости. Ах!Вот это настоящий ад – видеть, как твоих соплеменников вырезают всех до единого и не иметь возможности что-либо предпринять…
Услышав слабый стон сзади, девушка обернулась – перед ней лежала нолдэ, ещё юная, не старше самой Каэтан. Ярко-медного цвета волосы, покрытые запёкшейся кровью, разметались по земле. Её одежда была вся изрезана, а кольчуга обагрена кровью – орочьей, но по большей части своей…Несчастная ещё сжимала в руке меч, но жизнь по капле уходила из неё. Каэтан быстро попыталась перевязать её раны, но – о ужас! – её руки даже не смогли прикоснуться к телу, пройдя сквозь него. Каэтан была подавлена, из её груди вырвались горестные рыдания, а глаза застилали слёзы. Она слышала шёпот раненой, не понимая: «Аринкиа…»
И вдруг умирающая неожиданно посмотрела уже стекленеющим взглядом прямо на синдэ. Долгий это был взгляд…казалось, это мгновение длилось целую Эпоху…Каэтан вгляделась ей в глаза: в них была боль и…что-то ещё. Страх? Знание? Гнев? Печаль? Затем пробормотала сквозь слёзы: Прости, я не могу тебе помочь! Ей показалось, будто на губах нолдэ мелькнуло нечто вроде улыбки. Затем – последний вздох…
Каэтан закричала, не выдержав, вскочила и метнулась прочь, не разбирая дороги, сквозь дым и пыль, сквозь пламя и мрак…
Навстречу уже бежали множество эльфов, едва различимых в пелене тумана  перед глазами девушки. И тут перед ней возникла фигура эльфа, не размытая, как всё вокруг, а чёткая и ясная, окутанная ореолом стальных бликов.
Эльф был в тёмной одежде, на его груди выделялся пылающий алым медальон в виде восьмиконечной звезды. Он мчался подобно тёмной тени, его смертоносный клинок покрывала орочья кровь, за спиной шлейфом развивался чёрный плащ и хвост волос цвета воронова крыла. Его лицо исказилось от скорби и ярости, в серебристых глазах горел огонь ненависти и гнева, и, приглядевшись, Каэтан узнала Лариндо Ломеа. Моложе, чем при первой встрече, теперь он напоминал мгновенную вспышку молнии в ночном небе, мелькнувший отблеск Анора на заснеженной вершине. Эльф промчался мимо, а Каэтан хотела убежать, но неожиданно оказалась там же, где была сначала, с ужасом различив среди мёртвых ту самую нолдэ, которая словно бы видела её (но Каэтан уже ни в чём не была уверена). Над несчастной стоял на коленях Ломеа. А его глаза…
Ледяная пустыня, мёртвое солнце, не дающее ни капли тепла, застывшее навеки море, холод тысячью игл терзает плоть, жуткие звуки завывающего ветра, словно вопли измученных душ…
Каэтан проснулась от собственного крика.

Отредактировано Каэтан (2007-12-10 19:35:04)

Каэтан вскочила и сорвалась с обломка стены, на котором спала, припав на колени при приземлении – ноги не держали её. Девушка провела рукой по лицу, смахивая паутину сновидений и следы непрошёных слёз. Стараясь казаться спокойной, она тихо проговорила: Мне приснился кошмар. Всё хорошо, это был всего лишь сон…
Но в душе её не было уже так спокойно, как хотелось бы. Всё только что увиденное высвечивалось как наяву в её сознании и вселяло беспокойство в душу, это просто не могло быть заурядным кошмаром (особенно если учесть, что кошмары ей почти не снились). Она поёжилась, встряхнула головой и окинула взглядом небо. Над Мглистыми Горами оно уже приобрело голубовато-золотистый оттенок, а в предрассветной мгле на западе одиноко светил Эарендил. Увидев его, Каэтан в который раз вспомнила сказание о нём, ей на ум пришли строки: «Его венчал живой огонь, огонь бессмертный – Сильмарилл, подарок светлой Элберет…» Каэтан обернулась к Лариндо, его зрачки вновь укололи её. Кажется, лучше отправляться в путь сейчас.
Перед её внутренним взором всё ещё стояли эти горящие глаза…